Машка - это мурашки и горячие волны изнутри снизу вверх. Это резонанс. Поборматывание, руки плавают-скачут над грифом, улыбка неотсюдошняя... и вдруг несутся кони... Табун коней в ярко-зелёном мареве. Тишина секундная, потом руки снова находят работу, успокаиваются, плывут, и взгляд размывается, размягчается.
Птица: свистит, щебечет; ведунья: бормочет, заклинает... Нежная, острая и беззащитно-неуязвимая.
Три песни на повторе. "Чёрные простыни" - слишком. У Фила чёрные простыни и оранжевый свет, у Фила оранжевая Эста с оранжевой гитарой, феньками, мечтой о фаерщиках. А песня причудливо переплавляет время - то, каким оно могло бы быть, небудущее время на улице Правды, за дорогой из жёлтого кирпича. Машка - она выходец из другой реальности.
Книга - с сочной южной палитрой - подбивает глядеть на девушек в малиново-оранжевом. Пристальность взгляда вознаграждается улыбкой. Надо же, кокетничает... чует, что нравится... Не красавица, с копной каштановых волос и слишком широко, пожалуй, расставленными глазами, но боже, какая улыбка... В малиновом и оранжевом на синем небе, причём малиновый при свете фонарей казался красным. Свет, от него всё зависит.
Книга говорит языком Янит - влюблённой внимательностью, захлёбывается характерными интонациями. Лицо плывёт навстречу книге, и улыбку не удержать.
Я тоже в детстве любила кентавров.