не перечитывать то, что написал ночью
и не переписывать ночью то, что написал днём.
Это абсолютно разные люди :- )

К концу года превратилась из совы в летучую мышь - да здравствует отбой в 7 утра и подъём в час дня.

----------------------------------------------------------------
Три весёлые недобрые тётки теперь работают в художественном магазине. Это не какой-нибудь там сетевой "Арт-квартал", в котором хоть и робеешь перед серьёзными и знающими, но всё-таки ощущаешь себя клиентом, покупателем, которого в итоге должны обслужить, нет, здесь с первой ступеньки попадаешь в кладовую при святилище (а фиг ли, до Академии Художеств пять минут быстрым шагом). Тётка-покупательница мягко корит тётку-продавщицу: вот, мол, китайцы у вас объявления всякие вешают, а ктооо знает, что в тех объявлениях написано. А вот в просвещённой Германии нет объявлений на китайском, они-то себя уважают, и даже на русском нет, хотя мы туда не работать ездим (тут логика тётки меня сразила наповал), а у нас уважения нет, самосознания нет... На что продавщица расправляет свои пышные формы и спокойно отвечает: "Они студенты Академии Художеств". Аргумент несокрушимый. Тётка ещё что-то булькает про русское самосознание, но получив повторное: "Они студенты Академии Художеств", - вежливо прощается и исчезает за дверью. Ответ монументальнее сложно себе представить. А что тут скажешь - студенты Академии Художеств неприкосновенны, и если студенты при Олимпе, то три продавщицы - три парки, не иначе.
От этой художественной лавки веет архаикой, чем-то ещё докультурным и доисторическим. Тут не обслуживают, тут снисходят до просьбы смертного - одна из трёх или всё трио, если вопрос сложный. Наконечники для контуров и аккуратные овальные деревяшки (коварно оказывающиеся серьгами, а ведь так похожи на ооцисту грегарин для АГ!) называются у них как-то совершенно иначе, и даже "сопла для батика" - рекомендованный пароль для художественных магазинов - оказываются возмутительным новаторством, дерзким и непонятным, а слово "спил" (применённое по отношению к тоненькой дощечке с необработанными краями) звучит в этом подвальчике как биологический жаргон и потому воспринимается как выпендрёж.
На прощание, уже запаковывая с трудом добытые сокровища, они дарят мне мятную карамельку и обещание работать до 30-го. И я выхожу из подземелий на свет совершенно, абсолютно счастливая, ибо что ещё надо смертному, как ни снисхождение богов.