Один мальчик замечательно написал о разговоре с мамой в группе дети-404: "Попытался как-то всё объяснить, но при этом постоянно делая акцент на том, что во мне есть потребность именно любить. Просто любить". Почему-то пятнадцатилетние мальчики понимают, что ориентация - это в первую очередь о любви (ну да, к человеку своего пола), а некоторые куда более взрослые индивидуумы - нет. Наверное, потому что пятнадцатилетние мальчики и девочки это прочувствовали на своей шкуре. И гораздо быстрее повзрослели (и я, представьте, не о сексуальном опыте), думая ночами о том, что скажет им мама, и какими словами они будут отстаивать право быть самими собой.

А вот сайт о реально существующих однополых семьях в России.
familiesspeaking.com/

Коротенькие истории о мамах и детях, об отношениях с бабушками-дедушками в этих семьях, рисунки детей. Этот сайт – подарок тем, кто любит, не укладываясь в рамки, но оттого ничуть не менее серьёзно, этот сайт – то, о чём я горячо мечтала два, три года назад. В результате я, кажется, уже узнаю каждого из авторов этих историй "по голосам") И люблю заочно) Конечно, эти истории – не научное исследование. Зато они живые. Человеку очень важно знать, что выбранный им (я сейчас использую слово «выбор» в максимально широком значении, так как иметь или не иметь семью – это всё-таки выбор каждого, а не только стечение обстоятельств) способ жить – не только правомерен, но и осуществим. Человеку очень важно видеть, что есть люди, которые так живут - не в полумифической Канаде и не во Франции, а в России. С утра спешат на работу и в садик. Записывают новые словечки детей, беседуют о книгах вечерами, а дети строят рожи, играют в шумные игры, рисуют, периодически изрекают что-нибудь гениальное - и чем это не "стандартная семья"?

Эти истории – слова любящих людей. Они любят друг-друга, своих старших, своих детей – таких разных. А всё остальное – «пустяки в сравнении со смертью и любовью». Вот и весь секрет.

- Больше всего на свете он любит пчел. Может быть, он станет энтомологом, когда вырастет. А может быть, нет. Мы бы хотели, чтобы он мог продолжать изучать то, что ему интересно. (…)

- (…) К сожалению, так случилось, что у нас один сын. Пока один. Мы хотим еще детей – и мальчиков, и девочек. Мы абсолютно обычные люди, как и все, мы варим кашу ребенку по утрам, возим его в садик, играем, гуляем, варим морс и печем печенье, стираем заляпанные майки и читаем сказки на ночь, играем с ним в футбол и укладываем спать, зарываемся носом в волосы сына и целуем его в макушку, плачем и смеемся, радуемся друг другу и любим друг друга. (…)
- Больше всего на свете он любит пчел. Может быть, он станет энтомологом, когда вырастет. А может быть, нет. Мы бы хотели, чтобы он мог продолжать изучать то, что ему интересно. (…)

- (…) К сожалению, так случилось, что у нас один сын. Пока один. Мы хотим еще детей – и мальчиков, и девочек. Мы абсолютно обычные люди, как и все, мы варим кашу ребенку по утрам, возим его в садик, играем, гуляем, варим морс и печем печенье, стираем заляпанные майки и читаем сказки на ночь, играем с ним в футбол и укладываем спать, зарываемся носом в волосы сына и целуем его в макушку, плачем и смеемся, радуемся друг другу и любим друг друга. (…)

- Что такое наша семья? Три сонных пары глаз и три голоса: “Не хочу вставать!” – каждое утро. Две чашки кофе и банан для ребенка. Три зомби-тела, шатающихся по квартире в утренних сборах на работу/в садик. Два велосипеда, детское кресло и три защитных шлема в прихожей. Утренняя очередь в душ. Вечерние прогулки на детской площадке, ужины, рисование и игры. Новые слова, новые достижения, новое “я сам!” ребенка, которое нами хором поправляется на “я сама!”. Но самое главное, наша семья – это никаких ссор. (…)

- (…) Вот уже тринадцать лет, как нет дедушки, а я очень хорошо помню его голос, интонации. «Представляешь, я сегодня видел такую ворону!»
Ему, наверное, было бы трудно сразу принять мою семью, моего сына. Но я хочу думать, что он бы принял в конце концов. Ведь он меня очень любил. У сына не наша фамилия, чужая кровь, а всё равно он чем-то похож на дедушку. Он тоже любит книги о животных и обходит каждую машину, чтобы разглядеть марку. С ним первым после дедушки я стала играть в шашки. Он может часами копаться в ящике с инструментами или наблюдать, как рабочие чинят дорогу. А сегодня я зашла к сыну пожелать спокойной ночи, и он сказал: «Представляешь, я сегодня видел ворону!»

- (...) Мы прочитали интервью утром, а днём я поехала кататься на велосипеде. Было очень много тополиного пуха, он забивался в нос, попадал в глаза. У меня не было сил ехать куда-то далеко, и я ездила кругами – по дворам, до проспекта, по тихой железнодорожной улице, снова по дворам. (…)
Я ездила кругами и думала: эта власть считает, что я не должна иметь детей. А эта молодая женщина с коляской тоже так считает? И эта бабушка?
Я зашла в магазин, и продавщица приветливо со мной поздоровалась. Я подумала: «а стала бы она так со мной здороваться, если бы знала, что я лесбиянка?» (…) По-настоящему спокойно я всегда чувствовала себя только в России. Чувство «я дома», которое возникает у меня, когда я вижу надпись «Санкт-Петербург» на здании аэропорта – я боюсь его потерять. Что делать, если дома становится опасно? (…)

- (...) Младший сын строит рожи, орет и бегает кругами – развлекает старших. Те смеются так, что вот-вот попадают со стульев. Старшая переводит дух и говорит:
- Хорошо, что ты живешь с нами, а не остался в детском доме.
Наши дети знают, что дома с родителями – хорошо, а в детском доме – плохо. А вы, господа депутаты? (…)

(с) familiesspeaking.com